Бойся самого худшего - Страница 26

К оглавлению

— Вот оно что, — говорю я.

Мы едем пару минут молча, затем Сид говорит:

— Ему нравится надувать лягушек, чтобы они лопались.

— Джеффри?

— Да. Он занимается этим на пару с Майклом Дингли. Ты его знаешь?

— Нет.

— Не важно. Мама знает, потому что она с его мамой ездила с классом на экскурсию в пожарное депо в прошлом году.

— Ладно. Так что Джеффри?

— Они ловят лягушек, потом вставляют им в рот фейерверк и зажигают. Лягушки взрываются.

— Это дикость, — говорю я — Не помню, чтобы в моем детстве кто-то этим занимался.

— Они считают, что это очень прикольно, — говорит Сид.

— Это не прикольно.

— Конечно, мы все едим животных, — говорит она. — А что, мама была прежде вегетарианкой?

— Да. Какое-то время.

— Почему перестала?

Я пожимаю плечами:

— Из-за чизбургеров. Она почувствовала, что не может без них жить. Но одно дело убивать животных для еды, а другое — для развлечения. Чтобы наблюдать их страдания.

Сид задумывается. Проходит минута.

— Почему люди это делают?

— Что?

— Убивают для развлечения.

— Понимаешь, некоторые люди устроены неправильно.

— Что значит «неправильно»?

— А то, что им доставляет удовольствие видеть страдания других.

Она смотрит в окно.

— А я всегда думаю о том, что чувствуют другие люди. — Молчит. — И животные тоже.

— Поэтому ты хороший человек.

— Разве Джеффри не знает, что лягушкам больно?

— Знает, но ему наплевать.

— То есть он злой?

— Да, пожалуй.

— Он рассказал однажды, что положил в микроволновку хомяка и включил.

— Больше он тебя из школы провожать не будет, — решительно говорю я. — Пару дней мы будем заезжать за тобой. Я или мама.

Я послушал несколько песенок на проигрывателе Сид и выключил. Потому что глаза начали застилать слезы. Не хотел, чтобы в газете появился заголовок «Безутешный отец погиб, перестраиваясь с одной полосы в другую».

В аэропорту купил два свежих журнала — «Автомобиль и водитель» и «Нью-йоркер». Вряд ли удастся сосредоточиться на чтении, но хоть посмотрю картинки. В первом было много фотографий сверкающих автомобилей, а во втором — комиксы.

Затем я достал мобильник и позвонил Сьюзен.

— Алло, — ответила она невеселым голосом. Таким он у нее был уже несколько недель.

— Это я.

— Привет. — Теперь в ее голосе чувствовалась настороженность. Сейчас любой мой звонок мог принести либо хорошую новость, либо плохую.

— Я в аэропорту. Лечу в Сиэтл.

Она вздохнула:

— И что?

— Возможно, Сидни там.

Я рассказал ей все. Она выслушала. Задала два вопроса. Уведомил ли я Кип Дженнингз? И можно ли верить этой женщине из приюта?

Я надеялся, что можно.

— Я оплачу твой полет, — сказала она.

— Не надо об этом беспокоиться.

— Я могла бы полететь с тобой. С палкой, но все же хожу.

— Не надо. Я сделаю все, что возможно.

— Да, я бы там тебе только мешала.

— Послушай, Сьюзи, как у тебя дела с Эваном?

— Стараюсь общаться с ним как можно меньше. Пусть Боб сам разбирается со своим сыном.

— А чем вообще занимается этот парень?

— Понятия не имею. Почти все свободное время сидит в своей комнате за компьютером.

— Может, общается с приятелями?

— Нет. Я думаю, тут что-то другое.

— Порно? — спросил я. — Эван зациклился на порно?

— Как бы не хуже.

— Ты говорила об этом с Бобом?

— Ну говорила.

— И что?

— Ничего. Я говорю ему: «Твой сын ворует». А он твердит, что я в последнее время стала очень рассеянной и забывчивой.

— Может, он прав?

— Черта с два. Кстати, часы нашлись. Сегодня утром появились на обычном месте. Как будто не пропадали.

— Как это получилось?

— Думаю, Эван их заложил. А Боб выкупил.

— Он его покрывает.

— Да.

— Уезжай оттуда, Сьюзи, — сказал я. — Возвращайся в свой дом.

— Ты думаешь, это выход? — почти крикнула она. — Не пытаться наладить жизнь, а просто взять и уехать. Ты мне это предлагаешь?

— А что, жить в одном доме с вороватым парнем лучше?

— Ладно, хватит об этом. Давай ищи Сидни.

— Буду, — отозвался я.

— Знаешь… — Она замолчала на пару секунд. — Я действительно испортила тебе жизнь.

Я не ответил. Посмотрел на часы. Скоро должны были объявить посадку на мой рейс.

— Не нужно было тебя подталкивать, — продолжила она. — Мы так хорошо жили.

— Да.

— А мне хотелось большего, понимаешь? Хотелось жить еще лучше. Разбогатеть, иметь возможность покупать красивые вещи. И я искренне верила, что это будет хорошо для всех нас, и больше всего для Сидни. Ты станешь успешным бизнесменом, и у нас будет все. Понимаешь?

— Понимаю.

— Вот я и стала на тебя наседать. А тебе не это было нужно. Не это. Ты не бизнесмен. А у меня тогда не хватило ума понять.

— Сьюзи, давай не будем…

— В результате все закончилось крахом. Иногда мне кажется, что Сид нас ненавидит: меня — зато, что все развалила; тебя — зато, что поддался. Если бы мы жили как прежде, этого бы не случилось. Сид бы не ушла.

— Сейчас нельзя это проверить.

— Не надо и проверять.

— Вот объявили мой рейс, — сказал я.

— Ты позвонишь?

— Конечно.

Когда добираешься куда-нибудь на машине, то чувствуешь себя при деле. Ты сосредоточен. Смотришь на карту, переключаешь станции в приемнике, следишь, когда откроется место на дороге, чтобы обогнать одну машину, другую. Это помогает снять напряжение.

А в самолете ты просто сидишь и медленно сходишь с ума.